Королева Екатерина повелела вернуть некоторые обычаи времен Франциска I и Генриха II, такие, например, как торжественный «восход короля», то есть утренний подъем с постели в определенное время. В это время к нему допускались главные придворные персоны — принцы и сеньоры гражданской или военной свиты.

После легкой закуски государь присутствовал на утреннем совете по делам вместе с королевой-матерью, небольшим числом советников, высокопоставленных сеньоров и прелатов, а также четырьмя государственными секретарями. За чтением депеш и составлением ответов проходило один-два часа. В десять король присутствовал на мессе; вокруг него находились его лучники, а за ними — принцы и сеньоры. После службы он прогуливался «для здоровья», потом, около одиннадцати, обедал.

По придворному уставу от 1574 года король ел за столом один, но мог разрешить беседовать с ним принцам крови, советникам или другим приглашенным им лицам. Во время заседания Генеральных Штатов в Блуа приближенные затмили всех других участников «застольных бесед». Разговоры велись в основном о моральных добродетелях. Флорентийский медик королевы-матери Филиппо Кавриана по-итальянски высказался о благородстве — в его речах увидели отражение теорий Аристотеля. В сменявших друг друга выступлениях говорилось о воздержанности. До января, в соответствии с программой, рассмотрели десять добродетелей.

Одним из самых замечательных было выступление Амадиса Жамина, секретаря и ученика Ронсара, о правде и лжи. Другой приглашенный, Жан Боден, один из тех делегатов от третьего сословия, которые лучше всех владели ораторским искусством, часто говорил перед государем, пока не впал в немилость из-за своих выступлений на Генеральных Штатах в защиту мира, пришедшихся не по вкусу королю. В это же время, в феврале 1577-го, по рекомендации Жана Берто в качестве докладчика был принят один блестящий двадцатилетний молодой человек, будущий кардинал Жак Дави дю Перрон, уроженец Сен-Лo.

Нам известны имена людей, составлявших особый кружок при короле. Среди них придворные дамы королевы-матери: Клод-Катрин де Клермон, герцогиня де Рец, и Луиза де ла Гийоньер, вдова Филибера Ле Вуайе господина де Линьероля, незадолго до этого убитого Жоржем де Вилькье. Часто там присутствовали и очень знатные дамы: королева Маргарита Наваррская и Генриетта де Клев, супруга Луиса Гонзага, герцога де Невера. Среди мужчин прилежной аудиторией были главный приор Анри Ангулемский, незаконнорожденный сын Генриха II и Джейн Флеминг, а также главный врач короля Марк Мирон и врач королевы-матери Филиппо Кавриана, там мы бы встретили и советников, Ги дю Фор де Пибрака, Симона Физа, государственного секретаря, и Клода Доро — «мэтра прошений» (мы бы назвали его докладчиком). Присутствовал там и Ронсар в чине ординарного священника, а с ним — Амадис Жамин, Жан Берто и Филипп Депорт, приглашенные за свои качества ученых мужей от литературы и философии.

Дважды в неделю, после ученых дискуссий во время королевского обеда, в покоях королевы-матери или королевы-супруги проходили приемы. Затем король отправлялся в свой кабинет. В три часа пополудни он появлялся перед придворными. Потом он принимал участие в развлечениях дворянства. Ужин подавали к шести. За исключением двух раз в неделю, когда устраивались придворные балы, король ложился спать в девять часов.

Впоследствии в распорядок дня были внесены многочисленные уточнения по поводу мер контроля за гигиеной и чистотой помещений. Акт от августа 1578 года, а также предписания 1582 и 1585 годов донесли до нас сведения об этом.

Утром, еще до пробуждения короля, следовало подметать двор замка, покои, верхние и нижние залы, лестницы и выносить мусор. Обед королю должен был ежедневно подаваться по окончании мессы.

Служащий дворецкий должен был находиться при короле, когда тот покидал свою комнату и шел к службе, чтобы знать, в какое время король захочет пообедать, и сообщить об этом на кухню. В те дни, когда государь изъявлял желание выпить после обеда вина, камер-юнкер должен был доставлять ему вина вместе с подносами, которые несли пажи, — пять подносов с фруктами в зависимости от времени года и пять — с вареньем от королевского «конфитюрщика». Вскоре после этого следовало подавать вино для сеньоров и дворян свиты монарха. Вино королю не наливали до тех пор, пока два «служителя кубка» (мундшенка) не давали попробовать его первому королевскому врачу, чтобы узнать, «по вкусу ли» оно государю. Первый врач должен был всегда находиться около своего августейшего пациента — в обед, в ужин и во время отхода ко сну, а также и в другие часы. Находившемуся при исполнении своих обязанностей медику дозволялось заходить в любое помещение, где находился монарх.

Уставом 1585 года король запрещал частным лицам готовить еду в замке, так как это «считалось неприличным и проявлением неуважения к королевской особе». Государь повелевал главному гоффурьеру или, если тот отсутствовал, фурьерам-телохранителям «выдворять» из королевской резиденции каждого замеченного в приготовлении еды в замке.

Королевские повара доставляли специально приготовленные блюда прямо в чащу леса во время выездов на охоту. Обычно один стол накрывали для короля, а другие — для главного дворецкого, главного камергера, ординарных камергеров, служащих дворян, камердинеров. Каждый стол хорошо обслуживали.

Король требовал, когда сидел за столом, чтобы все остальные находились на некотором удалении от него, не толкали его и не опирались на спинку его стула, за исключением капитана гвардии, служащего «квартье». Тот вставал справа от стула короля, а один из дворян, также служащих «квартье», — слева. Если в том месте, где проходил прием пищи, имелись перила, никому не разрешалось за них заходить. Чтобы король мог спокойно есть и ему никто не мешал, предписывалось обращаться к нему во время обедов и ужинов лишь устно и не иначе как со словами, достойными королевской особы. Государь напоминал, что любит слушать рассказы о добродетели, особенно во время обеда. Обед могли подавать в разное время, но ужин всегда назначали на шесть часов.

Персонал «службы питания короля» должен был тщательно разрезать мясо для короля и следить за тем, чтобы все, что подавалось, было «вкусным и нежным». Каждый день дворецкий был обязан осматривать мясо на кухне и хлеб в хлебенной службе. За мясом для короля посылали четырех лучников. Двое из них вместе с дворецким должны были идти впереди подноса с мясом и двое сзади, чтобы никто не мог к нему приблизиться. Когда король ел скоромное, ему должны были приносить утром хорошо сваренный бульон, крепкий и нежирный. В октябре 1582 года поварам было приказано лучше готовить вечернюю еду, подавать лишь нежное мясо и хорошо сваренный мясной бульон.

Если король возвращался вечером в замок между пятью и шестью часами, он приказывал, чтобы ему принесли мяса и позвали обеих королев, мать и жену, поужинать вместе с ним.
После ужина по четвергам и воскресеньям (именно в эти дни давали балы) король и королева отправлялись в зал, где собирались принцы, сеньоры, дворяне, принцессы, дамы и девицы. Заранее зажигались факелы, собирались музыканты, приносили стулья для короля и королевы и около двадцати других сидений — табуретов и скамеечек — для тех, кто имел право сидеть в присутствии короля. Все находились на своих местах до тех пор, пока с королевского стола не убирали фрукты. Так должно было быть всегда, за исключением крупных праздников года, поста или тех случаев, когда король сам вносил какие-либо изменения.

В другие дни, кроме пятниц и суббот, государь «изволял пребывать» в комнате королевы в сопровождении всех принцев, сеньоров и дворян, которые были обязаны находиться возле него. По распоряжению короля было устроено так, чтобы в любой день между семью и восемью часами он мог при желании послушать музыку. Летними вечерами каждую неделю по понедельникам, вторникам и пятницам после ужина король совершал обязательную прогулку, во время которой его должен был сопровождать весь двор.

Иван Клулас, Повседневная жизнь в замках Луары.